— В твоих словах есть логика, но я всё равно не могу с тобой этим поделиться. — отказался от помощи он, чем немного разозлил свою партнёршу. — Если я прямо сейчас всё тебе расскажу, думаю, это помешает мне стать лучше и сильнее. Я должен сам прийти к нужному ответу. — тут же объяснился он, заметив раздражение собеседника. — Я благодарю тебя, Клэр. Безусловно, я ценю то, что ты хочешь мне помочь, но я должен справиться со всем этим один. — договорил он и положил свою ладонь на ладонь девушки, от чего та невольно дрогнула.

Он прекрасно знал, как нужно правильно воздействовать на эту девушку, дабы получить то, что он хочет. Да, он понимал, что поступает неправильно, буквально, манипулируя Клэр, но сейчас манипуляция была единственным инструментом парня, который сможет помочь ему в сложившейся ситуации. Разумеется, он ещё не раз пожалеет о том, что лгал дорогому человеку, но в данный момент он считает этот шаг правильным.

Впрочем, Клэр тоже не была такой уж простой. Она прекрасно понимала, что Клаус всеми силами старается сосредоточить её внимание на другом. Похоже, мысли парня были настолько интимными для него, что она ещё не дошла до такого уровня, когда он сможет ей полностью довериться, и это её безумно раздражало. У неё был довольно-таки боевой и дерзкий характер, из-за которого он терпеть не могла, когда от неё пытаются что-то скрыть. Если бы на месте этого парня прямо сейчас был кто-то другой, Клэр бы точно не отказалась ударить его по лицу, после чего бы начала требовать всё ей изложить, да ещё и в письменной форме.

Тем не менее, ей пришлось смириться с желанием своего партнёра, ибо она не хотела портить с ним отношения. Поэтому, хорошо подумав, она решила позволить ему себя одурачить, сделав вид, что она поверила в его слова. Конечно, от этого ей было скверно на душе, но сейчас она не сможет сделать что-нибудь лучше.

Клаус был благодарен Клэр за такой жест, и в этот же момент чувство благодарности сменилось чувством лёгкого удивления, когда он почувствовал ненужную ладонь девушки на своей щеке. Это выбило его из колеи, но он попытался сохранить лицо, хотя и не понимал то, зачем это делает. На лице девушке же была добродушная и милая улыбка, при виде которой парень слегка покраснел.

«Она обворожительна.» — пронеслось в голове Клауса, от чего его щёки ещё сильнее покраснели.

— Ты со многим стараешься справиться в одиночку. — начала говорить Клэр, используя мягкий тон, благодаря которому её хотелось слушать вечно. — Я понимаю, что ты не хочешь казаться слабым, но со всем невозможно справиться одному, каким бы сильным ты не был. Ты можешь не говорить мне то, что не хочешь, но, пожалуйста, не занимайся саморазрушением. От этого и мне немножко больно, понимаешь? — произнесла она в грустной манере, от чего парню стало не по себе.

Клаус слушал слова Клэр с некоторым недоумением, наблюдая за ее выразительными глазами, наполненными пониманием и нежностью. В его груди зародилось смешанное чувство восхищения и уязвимости. Он осознавал, что девушка глубоко прониклась его борьбой с самим собой, с его внутренними бурями, и вместо осуждения или разочарования, она выразила заботу и поддержку.

Атмосфера вокруг них стала наполнена тишиной, словно весь мир замер, чтобы проникнуться этим моментом их искреннего разговора. В кафе все звуки померкли, а окружающие посетители стали далеким фоном, их присутствие исчезло в глазах Клауса и Клэр, оставив только двоих воплотившихся в этом мгновении.

Клаус чувствовал, как каждое слово Клэр проникает в самые глубины его существа, разбирая стены, которые он так долго строил вокруг своих эмоций. Его глаза немного увлажнились, отражая смешение чувств — благодарности и одновременно легкой печали. Он осознал, что всегда старался брать на себя слишком много, подавляя свою уязвимость, и сейчас перед ним стояла женщина, которая видела его и принимала таким, какой он был.

Однако, как только он собирался начать открываться девушки, внутри него внезапно появилась новая стена, которая не позволила парню высказаться. Что-то начало сильно давить в груди, от чего его дыхание перехватило, а в глазах начало темнеть. В этот же момент его мозг начал припоминать ему воспоминания из его детства, припоминать то, что ему пришлось пережить, чтобы дожить до этого момента. Он вспомнил множество улыбок, множество слёз и, что самое грустное и обидное, чувство потери. Всё это выстроилось новой стеной в его разуме, из-за чего желание поговорить с Клэр более откровенно испарилось.

Лицо парня вновь стало привычным: фальшивая улыбка, настроенный на нужный градус взгляд и правильное расположение бровей. Всему этому его учили для того, чтобы не быть преданным, чтобы быть сильным, чтобы жить дальше в большей безопасности. Конечно, Клаусу от этого самому было тошно, но ничего с этим он поделать не мог — всё это делалось уже на автомате.

Скрывая свои истинные эмоции за маской безразличия, Клаус старался сделать вид, что ничего не происходит. Его глаза, казалось, потеряли ту искру, которая только что пробудилась в них, и стали пустыми, лишенными эмоций. Он склонил голову, отводя взгляд, чтобы не дать Клэр проникнуть ещё глубже в его душу, в которой он хранил темные тайны и забытые боли.

Чувство бессилия охватило его, и он понял, что эти стены, которые он так старательно строил, чтобы защитить себя от боли прошлого, теперь лишь изолировали его от истинной связи с другими людьми. Внутри него орудовала непрошенная самозащита, которая превращала его в холодного и непроницаемого человека, недоступного для искренних эмоций и близости.

Клаус подавил в себе желание раскрыться, показать Клэр свою слабость и попросить у нее помощи. Он предпочел оставить ее в неведении, потому что страх снова потерять кого-то и причинить ей — той, что стала лучиком света в его серых буднях — боль переборол его желание быть искренним. Быть слабым — значило быть уязвимым, и Клаус не был готов к этому.

Девушка заметила всё это в парне, но предпочла промолчать. Она поняла, что прямо сейчас пытаться воздействовать на него бесполезно — тут нужна более комплексная и детальная работа, дабы этот человек смог ей открыться. Она не знала, сколько времени для этого понадобится, но пообещала себе, что, по крайней мере, попытается дожить до этого момента.

Поэтому, она вновь улыбнулась и опёрлась спиной в диван.

— Ты никогда не говорил о том, где твои родители. — решила сменить тему девушка, чему, несомненно, парень был рад. — Понимаю, что с моей стороны про это сейчас немного нагло спрашивать, но, если я сама об этом не спрошу, думаю, ты не расскажешь. — развела руками в стороны она.

Клаус улыбнулся и принял более расслабленную позу. На эту тему он мог спокойно с ней поговорить, не боясь о том, что разговор завернёт не в самую приятную для него сторону.

— Я не помню своих родителей. — тут же заявил парень, чем удивил Клэр. — Я вырос в детском доме. Воспитатели говорили мне, что меня им отдали ещё в самом раннем возрасте. Отказались, короче. — с ноткой разочарования и грусти произнёс он. — Сейчас я спокойно живу в квартире, что выделило государство нашему дому. Конечно, быть может, я обидел тех, с кем рос с самого детства под одной крышей, но я очень давно мечтал о месте, где смог бы жить один. Для меня это было своеобразной целью, мечтой, осуществить которую мне удалось, пускай и не при помощи своих сил. — закончил Клаус, после чего взял стакан с кофе со стола и немного отпил содержимое.

— Никогда не хотел найти своих родителей? — задала ещё один вопрос девушка, тоже испив содержимое своего стакана.

— А зачем? — удивился Клаус. — Если бы я был им нужен, они бы не отказались от меня, когда я был ещё младенцем. Почему же они мне должны быть нужны? Быть может, у них сейчас своя отличная жизнь, которой они добились, отказавшись от меня, да и я рад той, что сложилась у меня благодаря их выбору. Зачем портить кому-то малину? У меня своя дорога, Клэр, и у них своя. Мне они не нужны, как и я не был им нужен тогда. Как мне кажется, всё логично и справедливо. — закончил свою мысль он, ставя стакан обратно на стол.