— Правильное решение. Всему своё время.

— Да и я вряд ли выйду отсюда живым, если решу пойти против твоей задумки. Что-то мне подсказывает, что наши силы не очень равны, — подметил Дженсен, — Слабый человек точно бы не смог провернуть всё то, что произошло за прошедший месяц.

— Не преувеличивайте мои заслуги, — отмахнулся Директор с улыбкой на лице, — Я лишь направил вас по нужному мне пути, а всё остальное случилось только благодаря вам.

— Вам виднее, товарищ заказчик, — пожал плечами бывший солдат, — Так что же мне нужно сделать, чтобы выполнить ваш заказ?

Когда Дженсен признал, что понял, кто стоял за всей операцией и управлял ею из тени, взгляд его собеседника стал еще более загадочным. Эта незнакомая фигура, назвавшая себя Директором, усилил атмосферу интриги, когда улыбнулся, и в этой самой улыбке было что-то злобное и устрашающее.

Бывший солдат пристально смотрел на него, готовый выслушать условия. Атмосфера стала напряженной, и он чувствовал, что этот заказ несет в себе что-то очень важное и опасное. Чувство опасности окружило их, словно тьма поглотила бар, и только свет от барной стойки мерцал в этом мраке.

Директор усмехнулся, и его улыбка стала ещё больше устрашающей. В его глазах мелькнула какая-то жестокость, и он начал озвучивать важное условие, которое, по всей видимости, определит судьбу Дженсена.

— Всё достаточно просто: вам нужно убить лишь одного человека, — озвучил часть условия Кенджи.

— И кто же этот самый человек, ради которого вы нанимаете целого меня? — с некой насмешкой спросил бывший солдат.

И в тот момент, когда Директор озвучил имя цели, мужчина перестал улыбаться. Эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба, и, судя по всему, они станут решающими в судьбе и карьере Дженсена Тодда.

— Син Айкава.

За кадром: судьба.

«Никогда бы не подумал, что всё озвученное тем парнем станет правдой. Мне всеми силами хотелось верить в то, что его слова не сбудутся, но, похоже, судьбы никак не избежать. Даже немного забавно, что само предсказание смогло пережить своего предсказателя.»

Грим находился в передней части своей яхты, раздумывая обо всём, что долгое время терзало его душу, не давая её обладателю отдохнуть и просто прийти в себя. После того дня, когда в его жизни произошло роковое события, не было и минуты, чтобы его разум не был занят событиями тех дней. В глубине своих размышлений он осознавал, что под его контролем тогда не было столь много, чтобы он мог хоть что-то изменить, но это никак не мешало ему винить себя в слабости, винить себя в бесполезности…

Винить себя в том, что он не смог сберечь своего родного человека.

Некоторое время он желал о том, чтобы Бог всё-таки забрал его жизнь, желал, чтобы его душевные муки и страдания прекратились в один момент, но финишная черта всё никак не показывалась, а годы неумолимо проносились на бешенной скорости, пододвигая Хастла к неизбежной старости.

Сколько ему лет было прямо сейчас? Сложно сказать. Даже старик уже сбился со счёта, какой год он проживает. Для него многое перестало иметь значение — не только состояние и возраст собственного тела. Всё то, чем он занимался, он делал лишь по мышечной и мозговой памяти, даже не думая о том, чтобы что-то изменить. Наверное, он просто перестал любить хоть какие-либо изменения, полностью отдавшись стабильности, хоть та и была для него жестока, скучна и несправедлива.

Когда, казалось бы, его жизнь вот-вот угаснет, он узнал о том, что у него всё ещё остался в этом мире один родной человек, судьба и жизнь которого довольно-таки плачевны. Все эти года, пока тот взрослел, старик не знал о его существовании. Узнав же, он сначала отгораживал себя от идеи вмешаться в чужие дела, пытаясь склонить свой разум к прежней стабильности, но что-то внутри него кричало во всё горло, что его привычной жизни пора положить конец, ибо только от его действий и решений будет зависеть судьба мальчика, что стал жертвой чужой игры. Грим прекрасно знал о ситуации, в которой оказался его близкий человек, и он решил для себя, что сделает всё, чтобы подарить ребёнку столь долгожданную им свободу, даже если для самого старика это будет означать верную смерть.

Сейчас же, смотря на город в тёмном свете, он осознавал, что в данный момент времени для него нет ничего более важного, чем помощь последнему родному для себя человеку. Грим давно искал достойной смерти для себя, и тот шанс, что прямо сейчас предоставлялся ему, казался идеальным. Конечно, Хастл желал не только умереть, но и умереть с пользой, и для этого ему придётся вмешаться в игру, которую затеяли более властные и сильные люди. Старик понимал, что ему не победить ни в одном бою, но он мог выиграть для мальчика время, во время которого тот станет сильнее, что поможет ему выйти победителем из судьбоносной схватки.

Однако же, несмотря на то, что старик был готов к такому повороту судьбы, он не до конца понимал, сработает ли всё именно так, как он это задумал. Да, у парня действительно есть шанс победить своих врагов и обрести столь желанное спокойствие и умиротворения, но сможет ли он… пойти против кого-то, кто не совсем ему чужой? Сможет ли он столкнуться лицом к лицу с жестокой правдой своей жизни, не получив критический душевный урон, что способен сломить даже самого сильного и отважного воина? Даже жестокий и ненасытный сражениями берсерк способен пасть от информации, что скрывалась от него на протяжении долгого времени, и Грим отчётливо понимал, что будущий противник парня точно воспользуется подобным преимуществом, чтобы сломить мальчика, и тогда остаётся лишь гадать о том, сможет ли тот вновь подняться и дальше наступать, не оставшись при этом лежать лицом в грязи.

«Как же всё это сложно. Сколько бы лет не прошло, а я остаюсь всё таким же наивным и нерациональным глупцом, что пытается засунуть свой нос туда, куда не следовало.»

Старик осознавал, что противник, с которым ему самому придётся столкнуться, гораздо сильнее и умнее его, но он не мог позволить себе ничего не делать. Однажды он уже поступил подобным образом, и в тот день он потерял своего родного человека, ради которого стоило жить. Грим не желал повторения подобной судьбы, но уже для мальчика, и именно поэтому он собирался сделать всё, чтобы помочь ему выйти победителем, и даже если его жизнь будет отдана в качестве платы за это — он ни о чём не будет жалеть.

— Вы всё ещё не спите, Босс? — отвлёк старика от размышлений один из его верных помощников, подойдя к тому со спины, держась при этом на приличном расстоянии.

— Я уже давно нормально не спал, Крис, — усмехнулся Грим, поворачиваясь к своему собеседнику.

— Людям вашего возраста стоит уделять больше внимания своему здоровью. Недостаток сна может значительно сказаться на вас, — не унимался парень.

— Когда-нибудь ты вступишь в тот этап жизни, когда тебе плевать на то, что случится завтра, — отмахнулся Хастл.

— И я очень надеюсь, что к этим годам я буду жить более мирной и тихой жизнью, а не состоять в криминальном кругу, — издал смешок Крис.

— Тебя что-то не устраивает? — изогнул бровь Грим, — В любой момент ты можешь покинуть занимаемый пост.

— И тогда от меня избавятся также, как и от всех прошлых людей, что были на моём месте. Я знаю правила, босс, потому не делаю неправильные выборы.

— Предпочитаешь стабильность риску?

— Предпочитаю жить, а не умереть.

— Это и есть стабильность, сынок.

Наступила небольшая пауза, во время которой Крис успел выразить своё раздражение при помощи своей резкой мимики. Хоть старик и увидел сие проявление эмоций, он не стал никак реагировать, потому что хорошо понимал этого парня. Будь сам Грим более рациональным и логичным человеком, он бы тоже предпочёл стабильность риску. Жаль только, что в нынешней ситуации он уже не способен сделать другой выбор.

— Ты сделал то, о чём я тебя просил? — поинтересовался старик, прервав тишину.