Кто же смог обмануть настолько могущественное существо? Не каждому такое под силу, но всё же нашлась одна личность, которой удалось это сделать, и прямо сейчас этот человек стоял прямо напротив подростка, вновь примерив не себе его же обличие времён чудовищных экспериментов. Он снова улыбался, глядя на Айкаву, и прижимал к своей груди игрушку известного персонажа старого геройского сериала.

С виду Сину казалось, что перед ним действительно стоит ребёнок, но его ум уже смог понять, что это не так. Парню было слегка обидно, что он долгое время был настолько глуп, чтобы не осознать этого раньше. Все те разы, что он бывал в этом месте, он видел не ребёнка и даже не отражение себя прошлого. Нет, напротив него находился человек, с которым Син всю жизнь мечтал просто поговорить, мечтал обнять, мечтал прижать к себе крепко-крепко и никогда не отпускать.

Теперь у него появился шанс это сделать, но спешить не стоило. Ему нужно подтверждение своих догадок – именно поэтому их встреча состоялась именно в этот самый момент, когда подросток находился на грани жизни и смерти. Лучшего момента для счастливого воссоединения просто не найти, да и такой момент больше не представится, ибо юный злодей уже шагнул за черту, после которой отступать было уже поздно – исход этого пути был один.

— Давно не виделись, да? — слегка улыбнулся Син, вытащив руки из карманов.

В ответ на это ребёнок лишь одобрительно кивнул и глубоким взглядом посмотрел в глаза своего собеседника, после чего его лицо стало грустным.

— Полагаю, ты – мой последний шанс остановиться, — продолжил Айкава. — Последний рычаг, дёрнув который уже нельзя будет вернуться. И похоже, что и от тебя зависит, смогу ли я принять всю ту силу, что должна даровать мне сыворотка.

Ребенок слегка приподнял голову и ответил собеседнику долгим задумчивым взглядом, в котором проскальзывала грустная и расстроенная нотка. Он крепко прижимал к груди игрушку, словно пытаясь найти в ней успокоение. Его губы слегка дрожали, а взгляд казалось будто просверливал подростка насквозь, ища ответ на свой невысказанный вопрос.

— Я знаю, что должен быть другой выход, но… Наверное, уже слишком поздно исправляться, — Син глупо засмеялся и почесал затылок. — Всю свою жизнь я мешал жить другим: убивал людей, разрушал их дома, уничтожал их мечты, отнимал всё то, что они любили. Такому человеку поздно меняться и становиться лучше. Даже внутри собственной души у меня не получится искупить свои грехи, сколько бы я ни пытался это сделать. Это означает, что всё, что мне остаётся, – продолжить идти по выбранному пути до самого конца. Нужно… отыграть роль злодея вплоть до завершения этого спектакля, понимаешь?

Ребенок продолжал пристально смотреть в глаза подростку, внимательно слушая все его слова. Его руки крепко сжимали игрушку, будто бы ища в ней защиту и спасение. Его губы слегка приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но слова никак не хотели выходить из его уст.

Слёзы начали набираться в его глазах, и он медленно моргнул, дав им свободно покатиться по щекам.

— Наверное, это не то, что тебе хотелось бы услышать. Прости, что не смог стать тем, кем ты меня хотела видеть, — Айкава присел на одно колено, чтобы его глаза и глаза ребёнка были на одном уровне. — Мне очень грустно от того, что мы не смогли поговорить с тобой раньше. Может быть, если бы наш разговор состоялся, всё сложилось бы совсем по-другому. Ты бы точно смогла вправить мне мозги, — усмехнулся он. — Но сейчас мне нужно пройти этот путь до конца, и для этого мне нужна сила. Поэтому, пожалуйста, позволь мне завершить начатое.

Маленький мальчик продолжал смотреть на Сина искренним и проникновенным взглядом, в котором было всё: печаль, сожаление и нежность. Слёзы, которые медленно катились по его щекам, казались воплощением всех тех эмоций, которые он не мог выразить словами. Он не отводил взгляд, и каждый его вздох был как тихий, но глубокий вздох надежды и печали.

— Ты… точно уверен в этом, Шин? — спросил ребёнок слабым голосом.

Эти слова пронзили сердце Сина, словно острый нож, и боль от них была почти физической. Он почувствовал, как его собственные глаза начало щипать от слез, но он не позволил им выступить. Его взгляд расширился в шоке, губы приоткрылись в беззвучном крике. У него перехватило дыхание, словно какая-то невидимая рука схватила его за горло.

Через несколько мгновений он смог взять себя в руки. Теперь он действительно знал, кто прямо сейчас стоит перед ним. От этого осознания на его душе стало так тепло и приятно, что ему аж захотелось заплакать, но сейчас он не мог этого сделать. По крайней мере, ему ещё нужно было сказать несколько слов.

— Да, я уверен в этом, — почти твёрдо произнёс Айкава.

Тяжело вздохнув, ребёнок попытался улыбнуться. Вышло достаточно паршиво и очень фальшиво. Впрочем, обвинять его в этом никто не собирался.

— Тогда вперёд, — произнёс он, протягивая игрушку подростку. — Сделай то, что должен.

Син осторожно протянул руку и принял игрушку, её мягкая текстура была знакомой и неожиданно успокаивающей. Он аккуратно обхватил её пальцами, и внезапно его внимание сосредоточилось на её деталях. Игрушка была маленьким героем, несущим на себе отпечаток времени и детской мечты.

«Солдатик. Хотел же раньше я быть на него похожим. Даже щит для «Чистильщика» сделал таким же, как у него. Иронично, что вместо спасения и надежды он приносил лишь смерть и отчаяние», — размышлял в своей голове он.

Тяжело вздохнув, юный злодей выпрямился, повернулся спиной к ребёнку и зашагал прочь. Ему показалось, что так будет правильно. Слишком уж трудно ему было начать разговор с этим человеком. Лучше оставить всё так, как оно есть.

«Шин…», — пронеслось вновь у него в голове, после чего он всё-таки остановился и замер, обдумывая, с чего ему стоит начать говорить.

— Ты уже, наверное, понимаешь, что этот наш разговор может стать последним, — издалека начал Айкава. — Разве тебе не хочется ещё поговорить?

В ответ прозвучала лишь тишина. Грустная, отчаянная, разбивающая сердце и напряжённая тишина.

— Я… понимаю, — продолжил подросток. — Наверное, ты сильно мною разочарована. Не каждый захочет иметь что-то общее с таким человеком, как я, — с грустной ухмылкой говорил он. — Но знаешь… Я много раз представлял этот разговор. Мне так много… хотелось тебе рассказать: о своих успехах, о своих друзьях, о своих проблемах и своей жизни. Но потом я понимал, что гордиться мне нечем, живых друзей у меня уже нет, а о жизни злодея мне тебе стыдно рассказывать. Каждый раз я пытался придумать, что я бы тебе сказал, если бы мы смогли встретиться, и всякий раз… меня ждал крах.

Ощущение от собственной беспомощности накатило на него с болью и грустью. Он чувствовал, как его сердце готово было вырваться из груди, а руки дрожали от эмоций. Мысли в голове путались, в груди всё сжалось в тугой комок, словно тело пыталось защитить сердце от боли, но это было бесполезно.

Подросток тяжело сглотнул, глаза расширились, а губы дрогнули.

— Но я всё равно продолжал мечтать о нашей встрече, о нашем разговоре. Знаешь… мне очень стыдно, что я подвёл тебя и твои ожидания. Ты ведь явно хотела, чтобы я стал героем. Наверное, ты каждый день представляла, как я буду спасать людей, а ты будешь мною гордиться. Это же… настоящая мечта, — каждое слово давалось ему с невероятным трудом. — А я стал монстром. Да, я облажался.

Айкава резко прервался, тяжело сглатывая, когда внезапно он почувствовал, как к его горлу медленно подкатывал ком. Голос с каждым словом становился всё тише и тише, дыхание участилось, а глаза расширились, словно он начал тонуть на мелководье.

Он сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки, но чувства, которые он так долго отгораживал от себя, начали вырываться на свободу, и он никак не мог это остановить.

— И сейчас… Чёрт побери, мне очень трудно говорить это. Но я всегда хотел… увидеть тебя хотя бы раз, — на его глазах выступили слёзы. — Так что… пожалуйста… Если в тебе осталась хотя бы капелька любви к такому монстру, как я, я хочу увидеть твоё лицо, — слёзы потекли ручьём из его глаз. — Я хочу увидеть тебя, мама! — на последнем вздохе сказал он и повернулся к ребёнку, после чего тут же попал в тёплые и приятные объятия женщины, которая ещё мгновением ранее находилась в облике ребёнка.